Религиозная символика в орнаменте марийской вышивки
В орнаменте марийской вышивки, как и у других народов, большое место занимают образы - символы в виде определенных графических знаков, связанных с отражением предметов и явлений реальной действительности в качестве амулета, оберега. Например, вышивка женского головного убора типа «нашмак» заполнялась рисунком в виде четырехконечного креста с загнутыми концами. Этот мотив осмысливался как символ змеи («кышке»), охраняющей очаг замужней женщины.
Ближе к этому мотиву отметим, так называемые, восьмиконечные звезды с наличием дополнительного элемента в виде роговидных завитков. Этот мотив очень часто встречается в орнаменте обрядового платка «солык». Композиция розетки — четко выраженный ромб, отражающий символ солнца.
Исследователь народов Поволжья Н.В. Никольский писал в свое время, что марийцы «питают особенное благоговение к солнцу. Сие последнее так же, как огонь и воду, признают чем-то выше всего остального видимого мира» (1919, с.464—465).
Большое значение придавали свадебному покрывалу «вyргенчык», которым покрывали невесту во время свадьбы до момента надевания головного убора, или «использовали его в качестве символического знака для открытия свадебного пира, когда отдельные участники свадьбы накидывали его на палку и обходили с ним вокруг стола по солнцу до трех раз» (Крюкова, 1951, с.61). На них вышивали специальные узоры, и они обычно передавались из поколения в поколение.
Солнце, луна, звезды.., птицы, лоси, кони и др. вышивки с изображениями лапки вороны, следов кошки — вот лишь неполный перечень орнаментальных мотивов, которые осмысливались как образы живой природы, дающей жизнь всему окружающему миру. Природа у марийцев считалась началом всех начал. «Мланде — мемнан авана, вyд — мемнан ачана» («Земля — наша матушка, вода — наш батюшка»),— говорится в одной из марийских пословиц (Китиков, 1978, с. 128). Дореволюционный исследователь С.А. Нурминский писал, что — "весь сказочный мир марийцев вертится около леса и его обитателей, все загадки и пословицы вертятся около него же» (1862, с.242). Другой исследователь П. Знаменский отмечал, что «лес наложил особенный характер и на религиозные верования марийцев.
По всей вероятности, религия марийцев имела свой период фетишизма, непосредственного обожания предметов природы. Обожание растительности должно было играть при этом самую главную роль. Следы его хранятся доселе в благоговейном почитании ратных лесных урочищ и некоторых видов растительности, пользующихся важным значением в религиозных обрядах» (1867, с.30).
Из птиц гусь («комбо»), угка («лудо») всегда фигурировали в качестве жертвоприношений во время молений марийцев высшим и низшим духам; петух («агытан»), курица («чыве») — в поминальных обрядах; ворона («корак»), сорока («шогертен»), кукушка («куку») очень часто встречаются в сказках и считаются вещими птицами.
По случаю долгого отсутствия дождя устраивали, например, моление с кашей для вороны («корак пучымыш»); мелкий град величиной не больше гороха называли вороньим горохом («корак шyраш»); Млечный путь назывался «дорогой диких гусей» и т.д. (Васильев, с.21).
Из диких зверей почитаемыми были заяц («мераη»), медведь («маска») и куница («луй»). Заяц, например, приносился в жертву в качестве жертвенного животного при обращении к духам низшего порядка и имел несколько синонимов, которые отметил ранее В.М. Васильев (с. 17): «нур тага» (полевой баран), «нур гоч кайыше» (идущий по полю),
«нур кайык» (полевая птица), «пече гоч тoрштышo» (прыгающий через изгородь), «лапка йол» (низкие лапы), «лyм yмбач тoрштышo» (прыгающий по снегу), «лопка йол» (широкие лапы), «ончык пyй» (выпуклый зуб), «кадыр йол» (кривые ноги), «кожта тага» (лесной баран), «кугу пылыш» (большие уши), «комдык саηга» (лоб-закаток, плоский), «кугу шинча» (большие глаза),
«кyчык поч» (короткий хвост), «каван йымалне кийыше» (лежащий под скирдой), «кукшо йол» (сухие ноги), «кожта кайык» (лесной зверь), «шелше нер» (расколотый нос), «шопке нултышо» (гложущий осину), «танг пылыш» (с ушами рядышком), «тореш тoрштышo» (поперек прыгающий), «тyжвак шинча» (выпуклые глаза), «тoрштен кайыше» (прыгунчик), «тореш oрыш» (поперечные усы), «тыηгым» (дыбок), «йонгеж» (тетива), «чулка йол» (с носками ноги), «нур гоч перыше» (несущийся через поле), «чак пылыш» (с близко стоящими ушами), «шем пылыш мучаш» (с черными кончиками ушей) (Васильев, с. 17).
Такое множество вариантов в названии одного и того же лесного зверя позволяло человеку заострить свое внимание на самые характерные стороны поведения и внешнего вида животного, а самое главное — с максимальной наглядностью создать мысленную абстракцию, которая обычно связана с эстетическим идеалом, отсюда - с мировоззрением человека.
Анализ идейно - смыслового содержания орнаментальных мотивов в вышивке, в которой также наблюдается импровизация в создании художественной идеи, позволяет констатировать, что рисунок с изображениями образов живой природы тяготеет к условной символике, отражающей тотемистические представления или ритуальную магию.
Так, орнаментальный мотив «мирового древа» (или «дерева жизни») известен почти в орнаменте всех народов. У марийцев же священными деревьями или «мировыми» в прошлом считались ель, пихта. Ветками можжевельника часто пользовались при совершении магических обрядов. Марийцы также поклонялись отдельным деревьям — "покровителям" (Смирнов, 1889, с. 140—141). Причем в лиственных рощах марийцы молились богам добра (Из провинциальной печати, с. 115). Дерево и его символика в марийской вышивке имело обрядовое значение. Например, у горных марийцев в продолжении всего свадебного Мира, значительная часть которого летом происходила во дворе, на вершине березки, специально вырубленной для этого в роще, висел вышитый «шарпан» — женский головной убор (Крюкова, 1951, с.63).
По этому поводу П. Знаменский писал, что «среди своего чернолесья мариец особенно благоговел перед березой. Она всегда была полезным деревом в его быту: березовой лучиной он освещал свою избу в длинные ночи, березой топил свою печь; корой ее он доселе кроет свою кровлю; из этой же коры состоит вся его домашняя посуда, кузовья, бураки и прочее» (Знаменский, 1867, с.37).
Культ дерева, видимо, сказался и на орнаментальном искусстве, особенно в вышивке, в которой многие геометризированные мотивы подобны условной форме хвойных деревьев. Интересно, что орнаментальный мотив, называемый «березкой», также имеет хвойные начертания.
Орнаментальные сюжеты с изображениями деревьев чаще всего имели широкое распространение в декоре рукавов женских праздничных рубах у так называемой юго-восточной группы луговых мариек (ныне Волжский, Звениговский и Моркинский районы республики). Вышивка прозрачна, по своим начертаниям имеет стебельковый вид. Много таких мотивов в узорах головных уборов типа «нашмак», в которых изображение «древа» дается обычно в форме «куста». Очевидно, культ дерева прежде всего был связан с антропоморфизацией образа, с приданием ему жизненных магических начал, подобно тому, как марийцы одушевляли другие явления и предметы природы.
Представление о «древе», как священном и обладающем антропоморфными чертами, связано, видимо, с деревом, слившемся с божеством. Священным деревьям обычно поклонялись, считали их посредниками между духовной и земной жизнью. Так, во время весеннего праздника в священной роще «карт» кропил «заветное дерево» кровью жертвенного животного; приговаривая трижды: «На, возьми золотую кровь!» (Шестаков, 1867, с.34—35).
Во время праздника «ага пайрем» для обряда люди собирались в поле, под тенью берез; принесенные припасы ставили на пихтовые прутья (Шестаков, 1867, с.50—-51). И это не случайно.
Дерево в понимании марийцев олицетворяло собой начало жизни и было связано с представлениями о богине земли — «Мланде ава» («Мать земли»). Например, у моркинских марийцев на деревья вешали вышитые полотенца и тарпаны в качестве заклада с обещанием принести в жертву богам (Крюкова, 1951, с.67). Поэтому вполне возможно, что изображение «обожествленного дерева» в вышивке было связано с отражением символов, связанных с фетишизмом.
Вот почему изображения деревьев и кустов имеют широкое распространение в вышивке шарпанов и рубах замужних женщин. Рисунок с изображением дерева (или его веток) несложный, он составлен из прямой линии-ствола с отходящими от него прямыми черточками-ветками.
Основание дерева обычно дается в виде сплошного треугольника или с просветом фона материала. В более усложненных вариантах ветки-черточки дополняются мотивом «крючка», что является самым распространенным для марийской вышивки.
В сюжетной же группе с изображением животного, обычно коня или лося, наибольшее распространение имеет мотив «цветущего дерева», нижние ветви которого на концах имеют розетки. В целях приближения к реальности изображали растения пышными. Это достигали путем добавления тех же мелких крючков (роговидных ответвлений).
Интересным для изучения образной символики орнамента марийской вышивки является композиция с «древом» по оси симметрии. Следует сказать, что мотив «древа», как самостоятельный элемент орнамента, имеет редкое употребление. Обычно он является связующим звеном в трехмастной (геральдической) группе с сюжетом из животных, реже - птиц.
В сюжете с водоплавающими птицами в большинстве случаев этот мотив отсутствует. Видимо, в этом случае водоплавающая птица ассоциируется с символом воды, как основной природной силы в жизни человека.
Особенностью импровизации в вышивке является то, что этот вид творчества развивался на основе коллективного художественного опыта; формирование орнаментальных знаковых форм происходило посредством закона художественного обобщения, выбора или отбора оптимальных выразительных средств в рамках фольклорного рисунка, сюжета, традиционной техники исполнения и материала.
Причем, в создании узоров, как мы убедились выше, строго придерживались канонов не только в воспроизведении орнаментальных мотивов, но и в выборе техники исполнения вышивки и ее цветовой расцветки.
Так, растительные мотивы исполнялись в строгом геометрическом «стиле», с использованием нескольких прямых ветвей, на вершине же ствола «древа» в виде "крючков'', нередко с корнями или со сплошным треугольным основанием, символизирующим корневую систему дерева.
Самым распространенным мотивом в рамках канона является мотив изогнутой ветки с ритмично отходящими от нее отростками; этот мотив составлял обычно часть раппортного узора в бордюрной композиции по краям деталей костюма. В расположении веток соблюдалась строгая симметрия.
Можно выделить несколько типичных композиций с изображениями растительных элементов:
1. Узоры компануются в виде варьирующего «куста», составленного из стилизованных веток и цветов. «Куст» с двумя или тремя цветками или пышный «куст» идут сплошной линией по всей полосе по низу подола женской рубахи, а также по краю изделий, входящих в комплекты головных уборов типа «нашмак» и «шарпан». Рисунок условный, лишь в отдельных образцах определенно выражена связь со структурой растительного прообраза. Но и в этом случае изобразительность настолько стилизована, даже геометризирована, что растительный мотив имеет отвлеченный вид. Приходится лишь догадываться, что тот или иной элемент узора имеет какие-то аналоги с растительным прообразом конкретного вида.
2. Растительные мотивы встречаются в соединении с геометризированными изображениями животных. Принцип построения узора имеет также общие черты. Животные обычно обращены к центральному мотиву ("древу", или «кÿсту»). Мотив «крючка» является обязательным, он подчиняет себе как серединный мотив, так и его спутников: стоящих по сторонам животных или в виде оленей (лосей), или в виде коней, коней с седоками.
3. Очень часто встречаются орнаментальные мотивы, в одно и то же время напоминающие собой и растения, и животных. Принцип решения остается тот же.
4. Растительный орнамент часто строится из геометрических элементов: розеток, фигур, близких к ромбу, квадрату и пр. Трактовка животных и птиц, степень их близости к природе не одинаковы: либо изображены силуэтно (изобразительно), либо даются лишь контурные изображения (абстрактно), но всегда — в профиль и по законам орнаментальной симметрии. Ни один рисунок не является точным повторением другого, каждый из них имеет характер индивидуального почерка.
Раппорт трехчастной группы состоит из серединного мотива — «древа» с хвойными ветвями и повернутых к нему с обеих сторон оленей или коней с неподвижными или динамичными парными ногами. Их трактовка наиболее полно передает самые характерные черты изображаемого вида. Например, мы можем разглядеть ветвистые рога оленя (лося), морду — у коня.
Туловище обычно составляют два треугольника, но у оленя чаще всего встречаются изображение туловища из двух прямоугольных отрезков, прямые строгие линии которых обусловлены прежде всего самим приемом исполнения вышивки — по счету нитей ткани. Очень часто можно видеть мотивы отдельных голов вышеуказанных животных, расположенных или в основном узоре (например, в вышивке головного убора типа «сорока»), или по краю орнаментальной полосы.
Изображение водоплавающей птицы является также одним из любимых символов-образов. В устном народном творчестве птица, особенно лебедь, определяется как символ добра и красоты. С образом птицы сравниваются многие явления природы. Например, Млечный путь символически является «дорогой диких гусей», а созвездие Большой Медведицы — «утиным гнездом».
Символы птиц также отражают религиозные представления марийцев: они чаще всего представлены в узорах женских головных уборов, в которых обычно варьируется композиция с их изображениями без серединного мотива, что не характерно сюжетам с изображениями животных. Этот классический прием в композициях с птицами преобладает. Символическая трактовка птицы приводила к тому, что изображалось самое главное и характерное — голова птицы с упрощенным туловищем.
В сюжетной завязке птицы изображаются попарно (повернуты друг к другу), в раппортном повторении по всей орнаментальной полосе — в одиночку. Есть и чисто геометрические мотивы, которые были условными знаками для человека, верующего в магические силы природы. Например, прямая горизонтальная линия обозначала землю, волнистая — воду; ромб, круг и квадрат символизировали небесный огонь — солнце. Все их изображения имели роль оберега.
В представлениях о солнце, символизирующем божество, как и в композициях с изображением «древа», наблюдается антропоморфизация. «Кече — кугу юмо» («Солнце — великий бог»),— вот лишь один из символов, отражающий религиозное мировоззрение марийцев в прошлом (Смирнов, 1889, с. 147). Но в этом случае этот символ в своем реальном конкретно-предметном облике не изображался.
Мотив сильно стилизован и мало чем отличается от геометрической формы в виде ромба или квадрата. В своей идейной основе он читается лишь в сюжетной завязке с изображениями животных, а по форме зависит от технических приемов исполнения вышивки, т.е. этот мотив, можно сказать, является символом в результате слияния идеи и существующей в природе формы.
В связи с этим отметим, что природная ромбическая структура на срезе бивня мамонта приобрела магическое содержание, соединившись с идеей блага, позднее трансформировалась в знак плодородия (Коптев, 1986, с. 141).
Таким образом, в колорите, деталях изображения орнаментальных форм, в соотношении вышитого рисунка и свободного фона ткани сформировалось устойчивое представление о примате традиционной основы орнамента. А создание множества вариантов с символами-образами является художественным результатом импровизации, отражавшей непосредственное отношение к предметам и явлениям природы на конкретном этапе истории народного творчества марийцев.
Через условные знаки, являющимися природными символами, передавались такие понятия, как «оберег», «зло», «добро». Например, понятие «растение» совпадало у марийцев с понятием жизнь. Определенный канон в распределении орнаментальных узоров в деталях костюма повлиял на изобразительный язык орнамента марийской вышивки и привел к возникновению собственных традиций в манере исполнения, к развитию своей художественной типизации, своих изобразительных решений.
Надо отметить, что этот изобразительный язык обусловлен традициями и обычаями марийского народа, несмотря на то, что эти традиции и обычаи не противоречат содержанию духовной культуры человечества в целом: они отражают всеобщность представлений о природе, и окружающей жизни.
Г.И. Соловьева, МарНИИ, старший научный сотрудник / Традиционная культура
